Грязная работа - Страница 18

— Уверен. Они были сродни злонамеренному дыму.

Ключ наконец повернулся в замке, и дверь на склад Ашера открылась.

— Вы должны зайти. Отдохните. Я закажу чего-нибудь поесть.

— Нет-нет, нам с бойцами надлежит длить наш дозор. Сегодня утром я решил выступить с декларацией, и нам потребно встретиться с печатником. Это вам понадобится. — Император вручил Чарли трость, словно передавал ему ключ от городских ворот.

Чарли потянулся было к ней, но передумал.

— Ваше Величество, я думаю, вам лучше оставить ее у себя. Я полагаю, вам она будет полезнее. — И Чарли показал подбородком на скрипучее колено старика.

Рука Императора не дрогнула.

— Я не преклоняюсь пред материальным, знаешь?

— Это я понимаю.

— Я твердо верю, что вожделенье — главный источник человеческого страдания, как тебе известно, и нет преступника подлее, нежели тот, кто возжелал материального.

— Я своим бизнесом управляю на тех же принципах. Однако же настаиваю — трость должна остаться у вас. Окажите мне любезность, если угодно?

Чарли поймал себя на том, что отчасти перенимает выспренние обороты Императора, словно перенесся к такому королевскому двору, где титулованное лицо отличают по крошкам в бороде, а королевская гвардия не пренебрегает вылизыванием собственных яиц.

— Ну, коли это любезность, соизволю. Прекрасная выделка.

— Но самое главное — она поспоспешествует вам в дозорах.

Вот теперь Император выдал вожделенье сердца своего — он широченно ухмыльнулся и прижал трость к груди.

— И впрямь красивая. Чарли, должен тебе кое в чем признаться, но прошу поверить мне, как человеку, кто вместе с сотоварищем своим только что свидетельствовал появленье двух гигантских теней в обличье воронов.

— Само собой, — улыбнулся Чарли, хотя еще минуту назад решил бы, что улыбка его затерялась где-то в ушедших месяцах.

— Не сочти сие низменным, но едва я коснулся этой трости, как ощутил, будто ждал ее всю свою жизнь.

И Чарли, сам толком не сообразив, почему, ответил:

— Я знаю.

А парой минут ранее в лавке Лили сидела, погруженная в думы. Думы у нее были не обычного свойства — не о мире, где все дураки, жизнь бессмысленна, а само житье — тщета, особенно если твоя мать забыла купить кофе. То была дума поособенней, и началась она, когда Лили явилась на работу и Рэй заметил, что сегодня ее очередь носить пылесосную тиару, более того — подчеркнул, что если тиара на Лили, то и пылесосить лавку должна Лили.

(Вообще-то ей нравилось носить тиару с фальшивыми брюликами, которую Чарли в приступе отъявленной буржуазной крадучести постановил надевать каждый день всякому, кто сметает пыль и пылесосит лавку, — и ни в какое иное время. Возражала она против пылесоса и метелки. Она чувствовала, что ею манипулируют, помыкают и пользуются вообще, — причем не в смысле наслаждений.)

Но сегодня, когда она убрала тиару, пылесос и наконец залила в себя пару кружек кофе, думы не прекратились — они излились в полномасштабный ангст, и тут Лили осенило, что ей все-таки надо будет прикидывать, что делать с колледжем-карьерой, поскольку, что бы там ни говорила «Великая большая книга Смерти», не она, Лили, избрана темным ставленником разрушенья. Блядь!

Она стояла на складе, озирая то, что накануне сюда навалил Чарли: обувь, лампы, зонтики, фарфоровые статуэтки, игрушки, пару книг, старый черно-белый телевизор и портрет клоуна, выписанный по черному бархату.

— Он сказал, что это барахло светится? — спросила она Рэя, стоявшего в дверном проеме.

— Да. И заставил меня все проверить моим счетчиком Гейгера.

— Рэй, на хера тебе счетчик Гейгера?

— Лили, зачем тебе серьга с летучей мышью в носу?

Лили проигнорировала вопрос и взяла вчерашнюю керамическую лягушку: теперь к земноводному скотчем крепилась бирка «НЕ ПРОДАВАТЬ И НЕ ВЫСТАВЛЯТЬ», выведенная аккуратным почерком их босса.

— И это одна из них? Вот это?

— С нее он и поехал, — обыденно произнес Рэй.

— Твоя инспекторша из школы пыталась ее купить. Тут-то все и началось.

Лили была потрясена. Она отступила к столу Чарли и села в скрипучее конторское кресло.

— Ты видишь, как что-нибудь светится или пульсирует, Рэй? Вообще когда-нибудь видел?

Тот покачал головой:

— У него сильный стресс — потерял Рэчел, один растит малышку. Может, ему надо как-то помочь. У меня, например, когда я покинул силы полиции… — Рэй умолк.

В переулке поднялась какая-то суета: собаки гавкали, люди кричали, потом кто-то заработал ключом в замке черного хода. Секунду спустя ввалился Чарли — запыхавшийся, костюм в грязи, один рукав разодран и окровавлен.

— Ашер, — сказала Лили.

— Ты ранен. — Она мигом вымелась из кресла, а Рэй взял Чарли за плечи и усадил.

— Со мной все хорошо, — ответил Чарли.

— Подумаешь.

— Я принесу аптечку, — сказал Рэй.

— Сними с него пиджак, Лили.

— Да нормально все, — сказал Чарли.

— Хватит говорить обо мне в третьем лице. Я здесь.

— Он бредит, — высказалась Лили, выкорчевывая Чарли из пиджака.

— У тебя есть болеутолители, Рэй?

— Не нужны мне болеутолители, — сказал Чарли.

— Заткнись, Ашер, это не тебе, — машинально ответила Лили — и тут задумалась: книга, история Рэя, бирки на барахле в задней комнате…

Задумалась и содрогнулась.

— Извините, босс. Давайте я вам помогу.

Рэй вернулся из лавки с небольшой пластмассовой аптечкой, задрал Чарли рукав и стал промывать перекисью водорода.