Грязная работа - Страница 28

— Я научился принимать такое и радоваться.

— Я думал, вы скажете, что голубой, — произнес Чарли.

— Что? Не обязательно быть голубым, чтобы одеваться в зеленое.

Чарли поразмыслил над мятно-зеленым костюмом мистера Свежа — из сирсакера и не по сезону легкий — и ощутил некое сродство душ со столь освежающе поименованным Торговцем Смертью. Сам того не ведая, Чарли распознавал признаки другого бета-самца.

(Разумеется, бета-геи существуют: бета-любовник высоко ценится в голубом сообществе, потому что его можно выучить одеваться, однако всегда остается относительная уверенность, что у него не разовьется собственное чувство стиля и он не станет роскошнее вас.)

Чарли сказал:

— Наверное, вы правы, мистер Свеж. Простите меня за такое допущение. Приношу извинения.

— Все в порядке, — ответил мистер Свеж.

— Но вам действительно пора.

— Нет, я все равно не понимаю, как мне определять, кому достанутся души. То есть, после того как это случилось, в лавке у меня оказались всевозможные сосуды, о которых я и понятия не имел. Как мне узнать, что я не продал человеку такое, что у него уже есть? А если у кого-то соберется комплект?

— Такого не может быть. По крайней мере, насколько мне известно. Слушайте, вы сами поймете. Поверьте мне на слово. Когда люди готовы получить душу, они ее получат. Вы когда-нибудь изучали восточные религии?

— Я живу в Китайском квартале, — ответил Чарли, и хотя в строгом смысле это было вроде как бы правдой, на мандаринском диалекте он умел говорить ровно три фразы:

«Добрый день», «Крахмала поменьше, пожалуйста» и «Я невежественный белый дьявол», — всему этому его научила миссис Лин.

Сам он полагал, что последняя фраза переводится как «И вам доброго утречка».

— Позвольте тогда сформулировать иначе, — сказал мистер Свеж.

— Вы когда-нибудь изучали восточные религии?

— А, восточные религии, — ответил Чарли, делая вид, что неверно понял предыдущий вопрос.

— Разве что по каналу «Дискавери» — ну, знаете, Будда, Шива, Гэндальф, главных ребят.

— Понятие кармы вам знакомо? Как несделанные уроки опять задают в другой жизни?

— Да, разумеется. Ха. — Чарли закатил глаза.

— Ну так считайте себя агентом по переназначению душ. Мы — агенты кармы.

— Тайные, — с тоской произнес Чарли.

— Ну это, я надеюсь, само собой, — сказал мистер Свеж.

— Нельзя никому сообщать, кто вы такой, поэтому да, пожалуй, мы и есть тайные агенты кармы. Душу мы держим, пока человек не становится готов ее принять.

Чарли потряс головой, словно в уши ему натекло воды.

— Значит, если кто-то зайдет ко мне в лавку и купит сосуд души, то прежде он жил без нее? Какой ужас.

— Неужели? — переспросил Мятник Свеж.

— А вы сами-то уверены, что она у вас есть?

— Конечно.

— Почему вы так думаете?

— Потому что я — это я. — Чарли потыкал себя в грудь.

— Вот он я.

— Это у вас просто личность, — сказал Мятник.

— Да и то едва. Вдруг вы окажетесь пустым сосудом, а разницы и не заметите? Быть может, вы еще не достигли того жизненного рубежа, когда готовы получить себе душу.

— Чего?

— Ваша душа прямо сейчас может быть развита гораздо больше вас. Если ребенок провалит экзамены в десятом классе, вы станете отправлять его обратно в детский сад?

— Да нет, наверное.

— Правильно, вы оставите его на второй год только в десятом классе. Так же и с душами. Они только восходят. Личность получает душу, когда готова перенести ее на следующий уровень, когда способна выучить следующий урок.

— Поэтому, если я продам кому-то какую-нибудь светящуюся штуку, это будет значить, что человек все эти годы ходил без души?

— Такова моя теория, — сказал Мятник Свеж.

— За много лет я всякого начитался по теме. Священные тексты всевозможных культур и религий, но вот это объясняет процесс лучше всего, что мне попадалось.

— Значит, в книге, которую вы мне отправили, этого нет?

— Книга — лишь практическая инструкция. Там нет объяснений. Простая, как дважды два. Там сказано, чтоб вы завели себе календарь и клали у кровати — так вам будут сообщаться имена. Там не говорится, как искать этих людей, каков предмет; — только то, что это надо найти. Купите ежедневник. Я вот пользуюсь.

— А число? Всякий раз, когда я находил имя на тумбочке, внизу обязательно было число.

Мистер Свеж кивнул и чуточку смущенно улыбнулся:

— Это сколько дней у вас есть на то, чтобы изъять сосуд.

— То есть сколько человек еще проживет? Я не хочу этого знать.

— Нет, это не когда человек умрет, а когда вам надо изъять сосуд — сколько дней осталось. Я долго к цифрам присматривался — никогда не бывает больше сорока девяти дней. Я решил, что тут кроется какой-то смысл, и стал искать это число в литературе про смерть и умирание. Оказалось, сорок девять — число дней «бардо»: в «Тибетской книге мертвых» это переход между жизнью и смертью. И мы, Торговцы Смертью, неким образом выступаем посредниками при перемещении этих душ, только нам нужно успеть за сорок девять дней… Во всяком случае, такая у меня теория. Поэтому не удивляйтесь, когда вдруг окажется, что имя вы получили, а человек уже пару недель как умер. У вас все равно будет сколько-то дней «бардо», чтобы изъять сосуд.

— А если не успею? — спросил Чарли.

Мятник Свеж угрюмо покачал головой:

— Тени, вороны, из Преисподней полезет темное говно — поди угадай. Но штука в том, что разбираться надо будет вам самому. И вы со временем разберетесь.